Теория государства и права. Лекции. Осуществление права.

Решение задач из практикума по гражданскому праву под ред. Н.Д. Егорова, А.П. Сергеева. Часть I.
Решение задач из практикума по гражданскому праву под ред. Н.Д. Егорова, А.П. Сергеева. Часть II.

StudLance.ru

Эффективность права в юридической науке обычно рас­сматривается как отношение цели, с которой принята юри­дическая норма, к результату ее действия. Такая постановка вопроса возможна, но она неоправданно ограничивает пред­мет анализа результативностью одной только правотворче­ской деятельности государства. Согласно этой схеме правотворческий орган, выявив социальную проблему и поставив цель решить ее юридическими средствами, издает норму пра­ва, которая, влияя в доступных ей пределах на поведение лю­дей, заставляет их совершать поступки, на которые как раз и рассчитывал законодатель. Реальность весьма далека от этой схемы. Во-первых, ни один законодатель не способен дать полный и точный анализ общественных процессов и сформулировать конкретные цели, которые можно разрешить посредством принятия юридиче­ских норм. Даже тогда, когда общество ставит перед собой определенные задачи, они оказываются чрезмерно абстракт­ными. Оценка эффективности изданных норм в таких усло­виях неизбежно сводится к пустопорожним рассуждениям, на­пример, о творческой роли социалистического права в развер­нутом строительстве коммунизма или о том, какие законы и в какой мере приблизили бы российское хозяйство к рыночной экономике. Наступление коммунизма или победа рынка над планом слишком общие и неопределенные критерии для того, чтобы их можно было использовать, сопоставляя в качестве цели с результатами исторического развития, для измерения эффективности тех или иных юридических норм. Во-вторых, преобладающая часть норм прав£ складывает­ся в ходе естественно-исторического процесса как обобщение социального опыта, а государство в качестве осознающей дей­ствительность силы может лишь официально признать их, так или иначе санкционировать, в том числе и путем при­нятия законов. Говорить о том, что в этой ситуации кто-то произвольно ставит конкретные цели, средством достижения которых являются юридические нормы, можно лишь с очень серьезными оговорками. В-третьих, после того, как в предыдущих лекциях была раскрыта социальная обусловленность права и описан соци­альный механизм его действия, вопрос о социальной эффек­тивности правовой нормы не может быть сведен к проблеме соблюдения отдельным индивидом того или иного юридиче­ского запрета. Если бы можно было ограничить исследова­тельскую задачу таким образом, то проблема эффективности закона оказалась бы тождественной проблеме эффективности правовой санкции, поскольку наказание — единственное сред­ство, которым пользуется сам закон для поддержания авто­ритета своих требований.

В реальности же, действие правовых запретов опосред­ствуется системами социальных, личностных, социально- психологических и целого ряда других факторов. В частно­сти, в их число можно включить влияние так называемых космических моментов, времен года, биоритмов и т.п., значимость которых в последние десятилетия установлена эмпи­рически. Так, доказана связь активности Солнца не только с уровнем общей смертности, но и с числом убийств и само­убийств, зафиксирована зависимость количества автодорож­ных происшествий от циклических биоритмов жизнедеятель­ности организма водителя, каждому работнику правоохрани­тельных органов известны сезонные колебания уровня пре­ступности и т.д. (108а, IX].

При таких условиях возникает вопрос: если законопослуш­ное поведение человека обусловлено сложным комплексом не­юридических факторов, в каком смысле можно говорить об эффективности правовой нормы? Не является ли ее соблюде­ние следствием иных причин, с правом не связанных? Можно поставить вопрос еще более выпукло: в состоянии ли юри­дическая норма сама по себе вообще вызывать наступление каких бы то ни было результатов? Возникновение подобных вопросов естественно, ибо право — момент общества, которое рассматривается социологиче­ской теорией как органическое целое, дифференцируемое на отдельные социальные институты лишь в абстракции. В лю­бом же органическом целом каждая часть порождается инте­грированной совокупностью всех остальных частей и действу­ет непосредственно и опосредованно на все остальные части. Этот диалектический закон по отношению к праву справед­лив не только тогда, когда речь идет о его социальной обусло­вленности, но и тогда, когда речь идет о его эффективности. Из сказанного вытекают по крайней мере три следствия. Во-первых, коль скоро субъектом исторического развития является прежде всего само общество, оформившееся в госу­дарство, эффективность права есть в конечном счете один из показателей жизнеспособности этого общества, мерило его возможностей влиять при помощи юридических норм на раз­витие общественных отношений. Во-вторых, поскольку право воздействует на поведение людей, постольку между юридиче­ской нормой и ее социальными результатами всегда "нахо­дятся" акты человеческой деятельности, которые непосред­ственно и вызывают к жизни общественно значимые послед­ствия; при таких условиях эффективность правовой нормы есть эффективность вызываемых ею поступков. В-третьих, юридическая норма стимулирует поведение людей не только непосредственно, но и через систему социальных, личност­ных, социально-психологических и других факторов, воздей­ствующих на индивидов одновременно с ней. Правовой за­прет, дозволение или предписание обращены не к изолиро­ванной личности, но к человеку, существующему в качестве элемента социальной системы. Действие юридической нормы как средства, при помощи которого общество получает тот или иной полезный эффект, проявляется в том, что норма, во-первых, определяет субъек­тов, которые должны принять участие в деятельности по до­стижению цели, во-вторых, устанавливает, после каких фак­тов эти субъекты обязаны начать действовать, в-третьих, "указывает им определенные образцы поведения, в-четвертых, устанавливает средства, обеспечивающие следование этим образцам поведения, вплоть до возможного применения санк­ций.

Решающим условием действенности юридической нормы является реальное обеспечение следования заключенным в ней предписаниям. Направляя поведение людей, норма права приводит к то­му, что отвечающие закону поступки людей служат обще­ственным целям, которые заключены в воспроизводстве об­щественных отношений и могут быть достигнуты не всяки­ми, а лишь правомерными средствами. При таких условиях эффективность представляет собой не что иное, как количе­ственную характеристику степени соответствия реальных по­ступков и отношений типовой мере, содержащейся в правовой норме. Вопрос же о том, насколько эта мера, или масштаб, по­ведения соответствует действительным потребностям обшественного развития, выходит за рамки исследования эффек­тивности правовых норм. Подобное соответствие зависит от степени адекватности перевода таких потребностей на язык права, условия которой уже рассматривались в лекции о соци­альной обусловленности юридических форм. Эффективность же будет иметь место во всех случаях воздействия любой юри­дической нормы на социальную систему, независимо от того, к положительным или отрицательным результатам приводит это воздействие либо оно не сказывается на развитии соци­альной системы вообще. В первом случае эффективность бу­дет измеряться положительным числом, во втором — отри­цательным, а в третьем она будет равняться нулю. В литературе справедливо указывалось, что определение эффективности как отношения цели действия к его резуль­тату, планируемой эффективности к реальной и т.д. носит абстрактный характер. Оно может быть использованы для оценки эффектов применения права во всех типах общества и уже по этой причине не в состоянии объяснить специфику его действия ни в одном их них. Эффективность юридических норм — следствие не только того, чем являются они сами. Она зависит также от свойств и состояния объекта, на который нормы воздействуют.

И поскольку состояние и свойства это­го объекта связаны с его регулированием другими правовыми нормами, совокупная действенность права обусловлена, поми­мо прочего, и тем, как функции отдельных законодательных установлений, институтов и отраслей права взаимоувязаны друг с другом. Поэтому придать приведенным определениям необходимую конкретность можно лишь раскрыв особенности социального объекта, на который воздействует юридическая норма, а также особенности той правовой системы, элемен­том которой она является. Если же предпринимается попыт­ка установить цель абстрактной юридической нормы, то ее социальная специфика может оказаться нераскрытой. Озна­комление с историей правовых систем свидетельствует, что очень многие Нормы переходят из одного общества в другое, не меняя ни своей внешней формы, ни своего непосредственно­го содержания, хотя они в разных обществах обладают раз­личными, зачастую противоположными социальными функ­циями. Их конкретно-исторический общественный смысл вы­является только в сопоставлении с объектом, на который они воздействуют, т.е. с регулируемыми ими общественными от­ношениями, либо при их рассмотрении как элементов всей правовой системы данного общества в целом. Означает ли сказанное, что определение эффективности юридической нормы как отношения между поставленными це­лями и достигнутыми результатами вообще не должно ис­пользоваться при конкретной оценке эффективности законо­дательных актов? Нет, не означает, ибо в науке существу­ет методический прием, пользуясь которым можно практиче­ски определять эффективность любого управленческого воз­действия на объект управления, в том числе и воздействия посредством издания юридических норм.

Это — так назы­ваемый метод "черного ящика", когда, контролируя сигналы, подаваемые на "вход" системы, одновременно фиксируют их эффекты на "выходе" из нее, отвлекаясь от всех процес­сов, которые протекают в самом "черном ящике", т.е. вну­три управляемой системы. Тем самым исследователь получа­ет возможность узнавать о тех или иных последствиях воздей­ствий на систему без проникновения в суть внутрисистемных процессов, эти последствия вызывающих. Метод "черного ящика" позволяет изучать действенность юридических норм в зависимости от социальных условий, в которых они функционируют, имея в своем распоряжении сравнительно ограниченную информацию. Количество этой информации находится в прямой зависимости от успеха в по­иске социальных переменных, которые в обобщенной форме достаточно полно отражали бы общественные процессы, про­текающие в сфере правопорядка. Таким обобщенным показа­телем является общественное положение людей, и поскольку эффект юридической нормы всегда опосредован их поступка­ми, социальная характеристика населения является вместе с тем и характеристикой общественной среды функционирования законов: иначе как через человеческое поведение, право не действует.

Место человека в социальной структуре, как из­вестно, определяет и его место в системе общественного раз­деления труда, и отношение к средствам производства, и спо­соб получения и размер причитающейся ему доли обществен­ного продукта, и его личностные характеристики (общее и специальное образование, квалификация, уровень культуры и т.п.). В такой познавательной ситуации, зафиксировав эффек­ты юридической нормы посредством регистрации числа ее нарушений и подвергнув классификации правонарушителей по их социальному положению, можно определить действен­ность правового запрета относительно различных социаль­ных групп, а следовательно, и относительно тех обществен­ных условий, в которых живут люди. Метод "черного ящика" и позволяет изучать эффекты этих условий, не изучая самих условий. Однако как бы ни изучалось действие правовой нормы, выявить ее реальную эффективность можно будет лишь в том случае, если исследование охватит не только саму норму (предмет правоведения), но и социальные условия ее функ­ционирования (предмет социологии). Истинный эффект юри­дической нормы — результат взаимодействия ее требований, обращенных к населению, с условиями его жизни, а стало быть, и с его социальными характеристиками. Отсюда сле­дует вывод, важный для теории управления общественными процессами в сфере правопорядка: повышение эффективности принимаемого закона возможно не только путем совер­шенствования его самого, но и путем изменений в социальной среде его функционирования. Более того, изменения социаль­ной среды, т.е. общественного бытия, в конечном счете, не могут не оказываться более важными по сравнению с изменениями в самой правовой системе.

Вопрос об условиях эффективности правовых норм не явля­ется новым ни для зарубежной, ни для отечественной науки. Обнаруживая крайний пессимизм, социология Запада, на­пример, молчаливо исходит из признания невозможности сколько-нибудь повысить эффективность правовых запретов, объявляет существование преступности нормальным явлени­ем и полагает, что снизить ее уровень так же невозможно, как сократить количество осадков в году. Не умея перевоспитать людей, преступивших закон, общество обрекает их на гибель в буквальном смысле слова. Дело дошло до того, что демо­графия начала рассматривать "устранение нежелательных" как одну из существенных переменных, влияющих на демо­графические процессы, в частности, на количество населения в стране, и оценивает этот фактор как постоянно действую­щий. "Массовое истребление нежелательных существовало во все времена", — пишет, например, виднейший французский демограф А. Сови, относя к этой группе населения, помимо душевнобольных, калек, бродяг, деклассированных элемен­тов, в первую очередь, заключенных, т.е. людей, преступив­ших закон. С его точки зрения, такие явления неизбежны, ибо "некоторые люди по различным причинам не могут при­способиться к общественной, в частности, трудовой жизни и превращаются в так называемых люмпенов, нищих, бродяг, которых мы назвали бы в настоящее время людьми, находя­щимися на краю, на грани, отщепенцами общества. Их па­дение начинается с невозможности расплатиться с непомер­ными для них налогами, с краха в денежных операциях, с не очень серьезного правонарушения и т.п. Новые условия су­ществования, в которых оказывались эти люди, приводили их либо к аресту и заключению... либо просто к физической деградации".

Лучшие умы, отмечает автор, разумеется, вос­ставали против такого положения вещей, однако "проблема заключалась не только в недостатке доброй воли, но также и в отсутствии тех крупных ресурсов, которыми надо было для этого располагать". Иными словами, социальные усло­вия таковы, что люди не имеют достаточных средств, чтобы повысить эффективность своих юридических запретов [90а, II, 144-145]. Подобного рода пессимизм, несмотря на всю свою распро­страненность, не является глобальным явлением. Теория по­стоянно ищет конкретные пути повышения эффективности права, пытаясь четко определить условия, от которых послед­няя зависит. На этом пути отечественной наукой достигнуты известные успехи. В частности, теоретические разработки ря­да авторов привели к выводу, что непременными предпосыл­ками действенности правовых запретов являются: 1) своевременность, правильность и полнота отражения в законе свойств общественно опасного деяния, объявлен­ного правонарушением; 2) соответствие содержания зако­на содержанию норм нравственности и уровню правосозна­ния; 3) соответствие юридических требований социально- экономическим и политическим закономерностям общества; 4) учет того обстоятельства, что процесс регулирования пове­дения людей юридическими средствами связан с социальны­ми (в первую очередь экономическими) факторами, оказываю­щими воздействие на человеческие поступки; 5) стабильность законодательства и единообразие его применения; 6) сочета­ние применения правовых санкций с мерами общественного воздействия; 7) информированность населения о содержании правовых норм, в частности о санкциях; 8) осознание людьми неотвратимости наказания; 9) стабильность правовой поли­тики, и др. Подытоживая эти предпосылки действенности права, мож­но утверждать, что с позиций современной науки юридиче­ские нормы действенны тогда, когда они соответствуют объ­ективным условиям и закономерностям развития общества, в котором они функционируют, когда их содержание соответ­ствует общественному сознанию населения, в первую очередь принципам нравственности и уровню правосознания, и когда нормы данной отрасли права действуют согласованно с нор­мами права других его отраслей. Вместе с тем ознакомление с эмпирическими исследова­ниями, проводившимися российскими социологами, позволя­ет установить разнообразные связи нарушений норм права с другими видами человеческого поведения (в особенности, от­клоняющегося) и на этой основе сформулировать ряд условий эффективности правовых предписаний, важных в теоретиче­ском и практическом отношении.

Прежде всего следует обратить внимание на зафиксирован­ную многими исследователями обратную связь положитель­ных форм социальной активности населения с числом право­нарушений: чем в большей степени человек проявляет себя как активный член общества, работник, перевыполняющий установленные нормы выработки, активно участвующий в рационализаторской и изобретательской работе, в политиче­ской жизни, в частности в управлении производством, в раз­личных активных формах самодеятельности и т.д., тем мень­ше вероятность того, что он преступит юридический запрет. Эта зависимость не получила убедительного объяснения ни в теории права, ни в криминологии, ни в социологии. Воз­можно, ее теоретическому обоснованию воспрепятствовала "очевидность" зафиксированных связей: с точки зрения здра­вого смысла, позитивными формами активности, как прави­ло, может обладать лишь "положительный человек", не спо­собный на правонарушение и тем более на преступление.

Од­нако быть активным можно не только из социально полезных побуждений. Стимулом активности могут быть и карьеризм, и стремление к материальному обогащению, к потребитель­ству и т.п., что отнюдь не свидетельствует о положительно­сти индивида — носителя подобных качеств. Объяснение ста­новится более глубоким, если рассмотреть взаимосвязь между позитивными и негативными формами активности в контек­сте общесоциологического анализа. С позиций современной социологии, все социальные про­цессы протекают в условиях пространства и времени.

И если для исторически ранних форм общественной жизни важней­шим условием их существования является географическое пространство, ибо цивилизация развивалась преимуществен­но экстенсивно и народы, потребляя природу, перемещались по планете в поисхах все новых и новых естественных средств для поддержания своего бытия (кочевые племена), то для со­временных общественных форм, когда развитие цивилизации начинает все в большей и большей мере приобретать интен­сивный характер, таким непременным условием функциони­рования становится время. Более того, многие историки во­обще считают время "самым существенным фактором, опре­деляющим движение логическое и движение самой системы" [10, 328]. В практике правоохранительных органов факторы про­странства и времени находят свое выражение в показателе состояния преступности: это число совершенных преступле­ний и количество лиц, их совершивших, за определенный про­межуток времени на данной территории. Подытоживая изложенное, можно утверждать, что уровень общественной активности населений — важное социальное условие эффективности права.

StudLance.ruStudLance.ru