PrimeHelp.ru

Ответственность социальная и юридическая относятся друг к другу как род и вид. Так их рассматривает не только общая теория права, но и все отраслевые юридические науки. Современный человек ест, пьет, смотрит телевизор, слу­шает радио, читает газеты и книги — одним словом, живет, потребляя огромное количество товаров и услуг. При этом все, что ему необходимо, имеется в ближайшем супермаркете или ином аналогичном месте, и у него, как правило, оказыва­ется достаточно денег, чтобы приобрести необходимое. Такая ситуация возможна лишь в обществе, основанном на обме­не и общественном разделении труда, в которые включен в той или иной социальной роли практически каждый.

Всту­пая в общественные отношения, человек занимает в систе­ме общественного разделения труда свою социальную пози­цию, требующую выполнения определенной функции, объек­тивно согласованной с функциями других, причем в принципе эту позицию может занять любой индивид, однако незанятой при данных условиях она остаться не может. Выполняя свою функцию, он включается в систему всеобщего обмена, и то, что он произвел, после реализации на рынке возвращается к нему в виде как раз тех товаров и услуг, которые, по его мне­нию, ему необходимы. Выпадение какого-либо субъекта, то­вара или деятельности из этой системы может вызвать сбой в ее функционировании, в результате которого пострадают все включенные в нее индивиды. Вот почему каждый субъект от­ветствен за выполнение своей функции.

Очевидно, что ответ­ственность эта социальна: невыполнение отдельным субъек­том своей функции нарушает нормальное функционирование общественного целого. Необходимо иметь в виду, что в обменные отношения друг с другом люди вступают не как представители биологиче­ского вида homo sapiens, а как члены общества. Отсюда сле­дует, что кроме непосредственных участников общественно­го отношения — лиц, персонифицирующих собой социальные функции, — в нем участвует еще одно и притом самое вли­ятельное действующее лицо — общество. Это означает, что общественное отношение никогда не бывает связью только между двумя социальными ролями, строящейся по типу Ро­бинзон — Пятница, Рокфеллер — Гарри Смит и т.д. Как в отношении между двумя частями всегда присутствует целое, так в общественном отношении между людьми, наделенными социальными свойствами, постоянно присутствует общество. В какой конкретно ипостаси онд выступает, зависит от вида общественных отношений. Если речь идет о производствен­ном отношении, то за его спиной стоит система общественно­го разделения труда. Бели мы сталкиваемся с современным экономическим отношением, то за ним всегда скрывается ры­нок ( в широком смысле слова, включая и рынок товаров, и рынок труда, и биржу и т.д.).

Если перед нами политическое отношение, то за спиной его участников незримо присутству­ет государство. Сказанное объясняет, почему социальная ответственность не может быть сведена к ответственности не выполнившего свои функции субъекта перед тем лицом, которому этим не­посредственно нанесен ущерб. Потерпевшим в конечном счете всегда оказывается общество, и ответственность необходимо нести перед ним. В психологическом плане осознание социальной ответ­ственности участниками общественной жизни проявляется в чувстве долга, морального и религиозного. Поскольку поведение лица, выполняющего общественно значимые функции, не может не нормироваться, закрепляясь общеобязательными правилами поведения, постольку невы­полнение этих функций одновременно является и невыпол­нением предписаний юридической нормы, после чего ответ­ственность приобретает правовой характер.

С формальной точки зрения, юридическая ответственность — результат применения нормы права и прежде всего реали­зация ее санкции. Объяснение общественной природы право­вой ответственности зависит от того, что данное общество рассматривает как правонарушение и кого оно признает пра­вонарушителем. Обращение к ответственности как эмпири­чески наблюдаемому явлению, т.е. к фактам смертной каз­ни, лишения свободы, конфискации имущества за совершение преступления, взыскания алиментов на содержащие малолет­них детей или пени за просрочку поставки проданных това­ров,уплаты штрафа за административный проступок и т.д., само по себе не может прояснить ее сущность. Наблюдатель лишь установит, что одни люди принуждают других людей испытывать лишения. В лучшем случае он заметит, что тот, кто наказывает, — государственный чиновник, официально выполняющий свои должностные функции.

Правда, отсюда может быть сделан вывод, что наказание — прерогатива го­сударственной власти, частный случай ее монополии на обуз­дание и подавление лиц, выступающих против господствую­щего общественного порядка. Если пойти еще дальше, как это сделал историк и социо­лог Б. Ф. Поршнев, то можно заключить, что обладать мо­нополией — значит иметь право "запрещать убивать людей всем, кто не уполномочен на это государством"; что "закон сурово карает преступника убийцу и суровее всего за пред­намеренное убийство, т.е. за то. что он поднял руку на саму монополию государства убивать; что "с монополией на умер­щвление связана и монополия на заточение (плен, тюрьма), а также на захват имущества (налоги, конфискация, добыча)", но что все-таки "корень всего — монополия на умерщвле­ние, хотя бы умервщление длительное время оставалось всего лишь угрозой". Тем самым объясняется многое, в том числе и связь уголовного наказания не только с государством, но с правом, однако по-прежнему остается неясным, каково обще­ственное значение наказания и почему для выполнения своих социальных функций оно должно выступать в виде смерт­ной казни, лишения свободы, конфискации имущества и т.п. В частности, остается недоказанным, насколько справедливо утверждение Б. Ф. Поршнева, будто монополия на умерщ­вление — мать прочих видов уголовного наказания. Даже с точки зрения самого Б. Ф. Поршнева, вопрос "как и почему возникло само "свойство" людей уничтожать друг друга — проблема антропологов" [85а, 19-20]. Иначе говоря, она, как и вопрос о социальной природе ответственности в целом, лежит не только за пределами эмпирически данного, но и вне пред­мета социологии, истории и юриспруденции. Поскольку правонарушение есть посягательство липа на господствующий порядок общественных отношений, т.е. в ко­нечном счете на общество, постольку восстановление нару­шенного состояния, преследование правонарушителя и преду­преждение подобных посягательств в будущем — обществен­ное дело. Вот почему эту социальную функцию выполняет официальный представитель общества — государство, а са­ма она имеет не частный, а публичный характер. Обращение в подобной ситуации к государству вполне естественно: раз ответственность — следствие посягательств на устои общества, угрожающих его целостности, а стало быть, так или иначе всем его членам, ее осуществление — общее дело, выполнение которого в ходе исторического про­цесса легло на государственную власть, став ее юридической обязанностью. Точно так же, как исторически сложились правовые нормы с их санкциями, оформился и социальный институт юридиче­ской ответственности, возникли специальные органы борьбы с правонарушениями и восстановления нарушенного правопо­рядка.

Юридическая ответственность исторична. Известные, на­пример, уголовному праву виды наказаний и их эволюция прямо связаны с особенностями различных этапов социаль­ной истории. Во времена, когда публичный характер преступ­ления еще не осознавался и оно рассматривалось как пося­гательство на личность и ее интересы, наказание по своей внешней форме осуществлялось в виде восстановления ущер­ба, причиненного преступником, и причинения ему самому то­го же вреда, который понес потерпевший. В основе и кровной мести, и выкупа лежит одно и то же правило Талиона "око за око", и наказание выступает в виде возмещения, эквивалент­ного причиненному ущербу. Личный ущерб потерпевшего и определяет, каким должно быть наказание. Религия придала ему форму божественной кары, воздаяния, наступление кото­рого очищает виновного, искупляет его грех. Историки права установили, что публичные наказания первоначально вводятся по экономическим причинам для по­полнения государственной казны. "Государство, — отмечал Г. С. Мэн, — не брало с ответчика пени за то зло, которое предполагалось нанесенным государству, но требовало себе только известной доли вознаграждения, следуемого истцу, в виде справедливого возмездия за потерю времени и беспокой­ство", 163]. Однако почти одновременно с фискальными целями пу­бличное наказание приобретает функцию поддержания дис­циплины и авторитета власти. Постепенно оно начинает рас­сматриваться как средство борьбы с преступлениями, пося­гающими не на интересы индивида, а на условия существо­вания данного общества, которые охраняются правом и го­сударством.

Преступление превращается в крайнюю форму правонарушения, единственный объект которого — юридиче­ски защищаемый порядок общественных отношений, обеспе­чивающий воспроизводство данной социальной структуры, а стало быть, и господствующей социальной группы, если та­ковая сложилась и пришла к власти. Эти метаморфозы выразились не только в уголовном пра­ве, но и в уголовном процессе, в котором место обвинителя в Новое время занимает, как правило, не потерпевший, а пред­ставитель государства — прокурор. Тем самым публичная природа и преступления, и наказания становится очевидной в буквальном смысле слова. Спору нет, в ходе развития уголовного права от арха­ического до буржуазного выработались многие прогрессив­ные формы, позволившие рационализировать уголовный про­цесс. В частности, были введены юридические институты индивидуальной ответственности; вины с ее подразделением на умышленную и неосторожную, что позволило различать умышленные, неосторожные и случайные поступки; невменя­емости, исключающей уголовную ответственность; соразмер­ности наказания и т.д. Это сделало применение уголовного закона более тонким орудием воздействия на поведение лю­дей. Например, вряд ли в сегодняшних условиях был бы эф­фективным закон, который не делает никакого различия меж­ду смертью от умышленного удара кинжалом и смертью от свалившегося с горы камня, случайно задетого ногой чужо­го быка, или возлагал бы ответственность за преступление не на самого преступника, а на его семью или коллектив его сотрудников.

Тем не менее и сегодня за модернизированными правовы­ми формами наказания скрывается все та же идея возмездия и расплаты за содеянное как отвлеченное юридическое выра­жение принципов товарного обмена — предпосылки современ­ного производства. Более того, в реальной практике примене­ния уголовного наказания она стала предельно универсаль­ной. Подобно тому как на товарном рынке все виды труда в конечном счете сводятся к абстрактному труду, измеряемому рабочим временем, все виды наказания были сведены к лише­нию свободы на тот или иной срок в соответствии с тяжестью содеянного преступником. Абстрактный человеческий труд — единственный и всеобщий источник стоимости. Измеряющее его время — деньги, и потому время — все. Следовательно, наказание, лишающее преступника свободы и заставляющее его тратить время не на себя, а на общество, вбирает в себя все виды выкупов, штрафов, материальных возмещений вре­да и т.п. Лаже смертная казнь может быть рассмотрена как наиболее полное лишение осужденного времени, совпадающе­го у отдельного человека со временем его жизни. Еще ярче идея расплаты на началах эквивалентности вы­ступает в гражданском праве. Если продолжить анализ в рамках уголовного права, то можно выявить еще одну сторону изучаемой проблемы. Принцип индивидуальной ответственности и практическое применение наказания к конкретному лицу со всем его физи­ческим. психологическим, интеллектуальным и прочим свое­образием, неповторимыми особенностями жизненного пути заставили многих криминалистов признать, что наказание — не только средство социальной защиты, восстановление на­рушенного преступлением состояния и авторитета государ­ственной власти но и нечто большее. Оно еще и способ испра­вления и перевоспитания человека. При таких условиях, как писал в свое время один из основоположников этой концепции Ф. Лист, ''задачей уголовного права явилось воздействие на преступника, приспособленное к индивидуальным особенно­стям его." [95, 206]. В самом деле, если наказывается не преступление, а пре­ступник, если главная функция уголовного права — перевос­питание и исправление, то наказание не должно быть карой, воздействием за содеянное соразмерно с его тяжестью.

Оно не должно прямо связываться с такими традиционными по­нятиями, как "преступление","причинение", "вина" и т.п. Их заменяют понятия, характеризующие степень опасности лич­ности и являющиеся основанием для мер, применяемых к пре­ступнику. Более того, ряд представителей этого направления считает, что государство не вправе наказывать преступни­ков, ибо причины преступности социальны. Государственная пенитенциарная система должна устранять их "антисоциаль­ность" лечением и превентивными мерами, чтобы ресоциализировать их и вернуть в круг честных людей [7]. Нет нужды доказывать, что слабой стороной этого напра­вления, получившего название "движение социальной заши­ты", является возможность судебного произвола под флагом гуманного отношения к преступнику и к обществу. Если нет четко очерченного понятия преступления, вины и т.д., то воз­можно применить наказание и к невиновному, объявив его со­стояние социально опасным. Вместе с тем "движение социаль­ной защиты" должно быть охарактеризовано как гуманисти­ческое начало в уголовной политике, поскольку оно привлека­ло внимание к человеку, его судьбе, формированию его лично­сти в соответствии с представлениями о добропорядочности, типичными для той или иной общественно-экономической си­стемы. История уголовного и других отраслей права свидетель­ствует, что проблема ответственности была ареной борьбы двух начал. Первое из них исходило из того, что в области юридического воздействия в центр внимания выдвигаются за­дачи устранения вредных последствий деяния и прежде всего создание таких условий, при которых нарушитель делается приспособленным для жизни в обществе. Второе опирается на то, что ответственность — это прежде всего кара к право­нарушителю за содеянное и предупреждение всем остальным не совершать правонарушения, ибо иначе неотвратимо после­дуют определенные правом личные лишения.

Сказанное позволяет сделать вывод, что социальная от­ветственность образует основу юридической, или, говоря иными словами, юридическая ответственность социальна по своему содержанию.