PrimeHelp.ru

Способы воздействия на поведение людей со стороны права выявлены давным давно. Это — запреты, дозволения и предписания. Ничего другого теории неизвестно. Юридиче­ская норма действует или запрещая, или дозволяя, или одно­временно и дозволяя и запрещая, т.е. предписывая.

Юридическая природа названных способов воздействия изучена достаточно подробно [48, 10-38; 2, II, 263-265, 296- 303]. Исследование запретов выявило, что они могут потре­бовать как воздержания от активных действий, так и воздер­жания от бездействия, когда невыполнение субъектом своих социальных функций нарушает социальные связи и может по­влечь для общества вредные последствия. Ответственность наступает не только за совершение запрещенных действий, но и за несовершение того, что субъект юридически обязан делать.

В большинстве случаев норма права, содержащая запрет, ограничивается указанием в диспозиции на то, чего нельзя де­лать или не делать. Но иногда запрет становится лишь обо­ротной стороной позитивного правила поведения. Запрещая один путь удовлетворения потребности, право тем самым по­буждает субъекта искать другие пути и активно действовать в дозволенных направлениях. Дозволением теория называет содержащееся в диспози­ции юридической нормы указание на правовую возможность, использование которой полностью зависит от собственного усмотрения субъектов.

Практически это приводит к тому, что отнюдь не все те возможности, которые разрешаются пра­вом, используются на самом деле. Например, в начале 90-х гг. в России образовалась юридическая база для развития пред­принимательства, фермерства, рыночных отношений. Однако массового движения населения в рынок не последовало. Очень часто дозволение используется в тех случаях, когда государство намерено отказаться от своих властных преро­гатив в той или иной области общественной жизни, переда­вая решение возникающих там проблем самим индивидам, частным или общественным организациям.

Для России вре­мен разгосударствления промышленности, массовой привати­зации во всех сферах народного хозяйства этот юридический прием особенно характерен. Часто высказывается мнение, что запрет есть юридиче­ский способ наибольшего ограничения свободы индивидов. Это — заблуждение. Запрет исторически (и логически) пер­вичен. Он, пожалуй, наиболее определенно выражает требо­вания социального целого. Четко очерчивая круг запрещен­ных деяний, он тем самым признает все остальные деяния дозволенными и таким образом берет их под правовую защи­ту. Свобода индивидов в этом случае ограничивается мини­мальным образом. За ее рамками остается лишь то, что явно вредно для общества. Напротив, появление в практике юридического дозволения означает, что право расширяет сферу своего действия, выхо­дит за пределы относительно узкого круга запрещенных по­ступков и начинает нормировать свободу за его пределами. О минимуме ограничения свободы здесь говорить не прихо­дится. Он остался за чертой, отделяющей общественно опас­ные деяния от всех остальных. К тому же природа дозволения такова, что, дозволяя, неминуемо приходится жестко опреде­лять содержание и объем дозволенного. Оно, следовательно, в принципе исключает новое, так как невозможно разрешить то, что заранее неизвестно. Метод до­зволения может лишь способствовать воспроизводству — про­стому или расширенному — того, что уже есть. Вот почему прав В. С. Нерсесянц, утверждая, что "в общем виде — вопре­ки распространенным представлениям — логика и механизм правовой регуляции таковы, что для выражения большей ме­ры правовой свободы необходимо в качестве метода (способа, порядка, режима) правовой регуляции использовать правовой запрет, а для выражения меньшей меры свободы — правовое дозволение ( разрешение)" [93, 56]. Предписание, утверждает теория, есть запрет, ибо запре­щает воздержание от предписанного поведения. Однако, раз такое поведение предписано, оно уже в силу этого дозволе­но. Предписание касается только активных действий и все­гда имеет не всеобщий, а специальный характер, реализу­ясь в конкретных, строго определенных случаях. Милицио­нер, охраняющий на улице общественный порядок, обязан от­реагировать на переход дороги в неположенном месте, но он вправе сделать это лишь в том случае, если такое нарушение действительно произошло. Предписания чаще всего применяются при регулирова­нии исполнительно-распорядительной деятельности государ­ственного аппарата, в условиях плановой экономики — при разработке планов-заданий предприятий и т.д. О. С. Иоффе назвал запрет, дозволение и предписание "об­щими формами мотивированного воздействия правовых норм на поведение людей", добавив к ним еще меры юридической ответственности (санкции), а также меры разъяснительные, организационные, стимулирующие и рекомендательные [48, 33]. Утверждая это, он исходил из того, что юридическая нор­ма прямо адресована индивиду и им непосредственно испол­няется. Такая точка зрения игнорирует тот факт, что пра­во — спутник вещного (не личностного и не непосредственно общественного) способа связи людей в общество, т.е. спосо­ба, необходимым условием существования которого является посредник, опосредование: вещь (товар) в процессе обмена. Само по себе поведение людей социально нейтрально. Оно получает общественное значение лишь в результате опосред­ствования общением. Если некто изготовил продукт, этот факт еще не является социальным. Лишь тогда, когда про­дукт поступил на рынок, индивидуальное производство стало общественным. В современном обществе индивид, если он не Робинзон, все делает ради рынка.

Закономерности движения товаров обусловливают поступки людей. Судьбы вещей опре­деляют человеческие судьбы. Наличие или отсутствие спроса на изготовленное, кризисы недопроизводства или перепроиз­водства — это процветание или разорение, жизнь или смерть (иногда в буквальном смысле слова). Включенный в рыноч­ные отношения индивид сообразует свои поступки с коньюктурой и импульсами рынка, с индикаторами спроса и пред­ложения, руководствуется коммерческой целесообразностью и индивидуальными потребностями. При таких условиях социальная роль права состоит не в том, чтобы непосредственно мотивировать поведение людей. Его функция заключается в сохранении и обеспечении нор­мального функционирования социального целого, основанно­го на обмене продуктами и деятельностью, т.е. на движе­нии товаров.

Право закрепляет и охраняет условия индиви­дуального или коллективного производства и обмена, пользу­ясь юридическими запретами, дозволениями и предписания­ми. Регулируя рыночные отношения, право закрепляет пред­посылки центростремительных сил, потенциально и актуаль­но заключенных в обмене и реализующихся в отнюдь не все­гда осознанных поступках людей. Разумеется, общественная жизнь сложна, и лежащие в ее основе обменные процессы непосредственно не просматрива­ются. Соответственно сложна и юридическая система, эту общественную жизнь опосредствующая. За пестрым множе­ством юридических явлений и процессов бывает трудно уви­деть их глубинную сущность — обменные связи, которые объ­единяют конгломерат свободных индивидов-одиночек в обще­ство и которые как раз и подвергаются правовому регулиро­ванию.